О церкви Космы и Дамиана
- вечернее богослужение под праздники и воскресные дни — в 17:00
- утренние службы по будням — в 7:30
По праздникам:
- ранняя литургия — в 7:00
- поздняя литургия — в 10:00
По договорённости со священнослужителями на дому совершаются молебны, соборования и причащения больных.
Совершаются также:
- молебны
- панихиды
- отпевания
- венчания
- исповеди
- крещения
История храма Космы и Дамиана в Болшево
Владельцем Болшева и приписанных к нему деревень в 1573 году был дьяк Василий Щелкалов, до него — дьяки Никита Щелепин и Вторый Федоров. Затем по государевой грамоте 1620 года Болшево принадлежало боярину Федору Ивановичу Шереметеву. В 1651 году вотчина "дана внуку его князю Михаилу Одоевскому". От последнего село перешло к его сыну князю Юрию Михайловичу Одоевскому, который по благословенной грамоте патриарха Иоакима построил новую церковь Космы и Дамиана. Вероятно, этот храм тоже был деревянным. Его освятили в 1682 году, и он простоял более ста лет.
В 1776 году владелец села князь Петр Иванович Одоевский, отличавшийся своей благотворительностью, пожертвовал 1180 крепостных крестьян на учреждение богадельни в Болшеве. Позже в память о своей дочери Дарье Петровне (в замужестве графиня Кенсона) он устроил в Москве Дарьинский приют для девочек (ныне на этом месте стоит здание МХТ имени А.П. Чехова — Камергерский пер., 3). Похоронена Дарья Петровна при храме Космы и Дамиана в Болшеве, о чём свидетельствует мемориальная доска, установленная на западной стене внутри церкви.
Начало строительства каменного храма во имя святых бессребреников Космы и Дамиана, в Риме пострадавших, приходится на 1786 год. К этому времени деревянная церковь уже изрядно обветшала, и отставной полковник Петр Иванович Одоевский приступил к возведению нового храма, который стоит и доныне.
В 1898 году консистория разрешила пристройку к церкви Космы и Дамиана южного придела в честь Казанской иконы Божией Матери по проекту известного московского архитектора Б.Н. Шнауберта. Строительство продолжалось два года, и в 1900 году придел освятили. Московская газета "Церковные ведомости" сообщала: "9 июля … было совершено освящение вновь сооруженного придела при местной церкви в честь иконы Казанской Божией Матери… благодаря энергии и старанию настоятеля храма о. Николая Георгиевского и церковного старосты С.П. Киричко на сумму, собранную прихожанами. Фабриканты — иностранцы, живущие в окрестности, фабрики которых находятся в приходе этой церкви, принесли на сооружение придела значительные суммы".
О разорении храма Космы и Дамиана в Болшево
Одной из самых мрачных страниц в истории нашей Родины была борьба с религией, выражавшаяся в разрушении православных храмов и уничтожении священнослужителей как носителей идей Православия. Богоборческая волна унесла жизни многих ни в чём неповинных священнослужителей. Сколько священнослужителей и мирян пострадало в XX веке во время гонений за веру, точного ответа на этот вопрос ни даст никто.
Гонения на Русскую Православную Церковь начались в 1917 году и приняли массовый и ожесточенный характер уже в 1918 году. Своего апогея они достигли в 1937-1938 годах.
По данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий (из материалов Юбилейного Архиерейского Собора РПЦ 2000 года):
- в 1937 году арестовано 136900 православных церковнослужителей, из них расстреляно 85300
- в 1938 году арестовано 28300 православных церковнослужителей, расстреляно — 21500
Жестоким гонениям подверглись и священнослужители церкви Космы и Дамиана, а сам храм был разорён и разграблен. Конечно, акция не была местной самодеятельностью. Команды шли сверху, газеты и журналы пестрели карикатурами самого издевательского толка на священнослужителей и на простых верующих.
В конце августа 1929 года немногочисленные верующие подошли к церкви, но обнаружили, что она заперта. Удивились: "Как же так, ведь сегодня праздник?" Узнать было не у кого, разошлись по домам. Днём раньше, после обедни, в церковь явились несколько человек, возглавляемые двумя местными печальной славы "общественными деятелями" — П. Дудко и И. Бардышевым. Они отобрали у священника отца Николая Георгиевского и старосты ключи и заперли церковь, объявив, что здание со всем имуществом конфискуется. Немногие присутствовавшие были в таком шоке, что даже не пытались защищать свои права.
Дальнейшее показало, что у людей, закрывших церковь, никаких полномочий не было, а местные власти не только им не препятствовали, но и, поощряли такие действия.
Известие о содеянном распространилось только через несколько дней. Наиболее смелые и энергичные прихожане принялись собирать подписи под прошением о разрешении открыть церковь. А тем временем воинствующие безбожники обсуждали, что делать с храмом. Дудко предлагал взорвать его. Однако то ли разрешения не получили, то ли динамита не смогли раздобыть.
Руководителями разгрома были И. Бардышев и П. Дудко, они же были главными разрушителями. Им помогал отряд добровольцев. Приходили как на работу, по-деловому, с инструментами. Первое, что привлекло их внимание, было паникадило — главная люстра храма, ажурное сооружение из металла и хрусталя, по виду воздушно-лёгкое, но в действительности массой в несколько пудов, подвешенное на толстой железной цепи под куполом. Приставив лестницы, забрались наверх и перепилили цепь. Люстра рухнула на каменный пол и разбилась. Затем принялись за иконостас, подрубили опоры и повалили его, превратив в груду обломков. Под ними было погребено главное Распятие, по преданию, работы В.Д. Поленова. Потом взялись за колокола, их спускали по канату на землю. Но самый большой колокол снять не смогли — слишком тяжёл и огромен, в проём колокольни не проходил. Его решили разбить на месте.
Свой последний набат колокол вызванивал целый день, и его было слышно за десять километров.
Пришла зима, но церковь продолжали громить. Приходили все желающие и выискивали, что ещё можно разбить или разломать. Разодраны были в клочья дорогие покрывала и облачения духовенства — ризы из золотой и серебряной парчи. Дети на Первомайке играли золотыми кисточками, парчовыми лоскутами и обломками окладов икон.
Надругательство над церковью приводило в ужас прихожан. Разодрав на куски плащаницу, одну часть её отнесли к дому крепко верующего старика и, открыв дверь, швырнули под ноги, сопроводив сей акт отвратительными по смыслу словами.
И. Бардышев — бородач с тросточкой (он сильно хромал) – был в то время знаменит в Болшеве. В 1927 году его "выдвинули" на должность директора железнодорожной школы-девятилетки в Жуковке. Слово "выдвиженец", очевидно, надо объяснить. Начиная с 1927 года, вошло в практику заменять руководителей учреждений и предприятий, имевших специальное образование и опыт, людьми "из народа", не имевшими ни того, ни другого.
Как правило, выдвиженцы в лучшем случае не справлялись с работой, их скоро снимали. Бардышева сняли за развал работы и по многим жалобам родителей и учителей. Он, мягко выражаясь, проявлял нездоровый интерес к ученицам старших классов. В 1940-е годы он опять попал на педагогическую работу, и повторилось то же самое. В первые годы после Великой Отечественной войны он попал в тюрьму за кражу коровы.
П. Дудко тоже был хорошо известен на Первомайке и в окрестностях. Всегда шумел, ввязывался в любой спор и неистово орал на противника. Имя его стало нарицательным: если кто, сердясь, повышал голос, его одергивали: "Дудко полоумный". Он был эпилептик, но это не мешало ему всегда находиться в гуще людей. Где собирались четверо-пятеро, там непременно оказывался и он. В милиции постоянно отирался, и оружие ему доверяли.
В 1926 году он застрелил милиционера во время чистки оружия: щёлкал курком револьвера, который он якобы разрядил, однако в барабане остался один патрон. Никакого наказания не понёс, и совесть его, очевидно, молчала. Другой бы после этого был бы тише воды, ниже травы, а он нисколько не угомонился.
Очевидно, остальные участники разгрома церкви были того же морального уровня. Загадку представляет один лишь Василий Галямин. После войны он, ослепший при неизвестных обстоятельствах, регулярно приходил к церкви и стоял на паперти с другими нищими, собирая подаяние. Первое время некоторые сердитые старушки выговаривали ему: "Ты же главный гонитель был и разрушитель церкви, что же ты пришел сюда милостыню просить?" Он отмалчивался, а потом к нему привыкли.
Может возникнуть вопрос: почему верующие не защитили свою церковь? Пришли бы десятка два-три мужиков и выбросили громил за ворота! Нет, силой тут действовать было нельзя, это прихожане точно знали. В особенности боялись за своего священника, отца Николая, которого очень любили. Ему не миновать бы ареста, а может быть, и расстрела. Примеры уже были. Так что верующим оставалась лишь роль просителей. Да и на эту роль не так уж много охотников находилось. Большинство боялись.
В те дни группу ходоков от болшевского прихода возглавила Л.М. Евстафьева. Эта маленькая тихая женщина лет пятидесяти пяти принялась энергично и безбоязненно выполнять поручения верующих. Без устали она обивала пороги разных ведомств, включая самые высокие. Кто-то из деятелей культуры и искусства не побоялся присоединить свою просьбу, указав, что в болшевской церкви имеются работы знаменитого художника В.Д. Поленова. Однако в ту пору, как и в последующие десятилетия, если уж церковь закрывали, то снова открыть её не было никакой возможности.
Местные власти, даже получив из Москвы соответствующее предписание, оставляли его под сукном. Так было и в Болшеве. После повторных настойчивых просьб Москва поручила разобраться с делом болшевской церкви начальнику милиции Мытищинского района В.П. Якунину, который, кстати, жил совсем недалеко — в Жуковке, где за сорок лет до того проживал художник Поленов. Была уже весна, апрель, начиналась Страстная неделя. К вечеру погромщики явились "на работу". Искали, что ещё осталось целым в церкви. Целы были только стены. Обнаружили засыпанный осколками стекла, обломками металла и дерева большой деревянный крест. Перевернули его, а там — неповрежденное изображение распятого Иисуса Христа. Распилили распятие на куски и снесли вниз, в котельную. Но поленились растапливать печь: "Ладно, завтра сожжем". Наутро В. Якунин отобрал у них ключи. От И. Бардышева и П. Дудко потребовали возвратить все вынесенные из церкви Космы и Дамиана предметы.
Известно, что В. Якунин отобрал у них два дорогих креста на массивных цепочках и вместе с ключами передал их настоятелю. Что стало с другими драгоценными предметами установить невозможно. Верующие не стали тратить время на излияние скорби при виде ужасающего разрушения в храме. Они сразу принялись за работу. Якунин, вошедший вместе с ними в церковь, посоветовал, в первую очередь, вынести мусор, навести чистоту и хоть какой-нибудь порядок. "А то завтра может приехать другая комиссия. Увидев такое безобразие, пожалуй, заявит, что тут восстанавливать нечего". Сразу же пришло много людей. Перебирали и выносили мусор, отделяя то, что могло ещё пригодиться. Мыли полы и стены.
А тем временем появились специалисты разных профилей: столяры, плотники, художники, стекольщики, электромонтеры, слесари. Под руководством Г. Левицкого и И. Шуранова начали реставрацию. Казалось, должны были опуститься руки, но они решили сделать невозможное — восстановить церковь к Пасхе. И сделали! Все, не щадя себя, трое суток не прекращали работу ни днём, ни ночью. Когда принесли из котельной куски поленовского Распятия, специалисты сказали, что его можно восстановить. Но небольшого кусочка не хватало. Кинулись искать по всем углам; несколько часов взрослые и дети перебирали остатки разрушения. Недостающую часть нашли, и было такое ликование, что событие это запомнилось участникам на всю жизнь.
Все работали безвозмездно, даром отдавали в церковь необходимые материалы, иконы, другие нужные вещи. Помощь поступала и из других храмов. Да, произошло невозможное: в три дня было восстановлено всё, что отряд разрушителей ломал, крушил, уничтожал много месяцев.
И храм был открыт 15 апреля 1930 года. Болшевские воинствующие безбожники были в бешенстве. Дудко кричал на всех перекрёстках: "Я же говорил — дайте нам динамит; взорвали бы церковь, и дело с концом. Не послушали!" Отступать им очень не хотелось, возник "альтернативный проект": отдать верующим соседнюю церковь Преображения Господня, которая была гораздо меньше. "Может быть, там всего десятка два старух и стариков в церковь ходят, так им и маленькой хватит". Местные власти обратились с этим предложением к Якунину, он обещал выяснить. В Великую субботу он побывал в церкви, разговаривал со служителями и с верующими. "Сколько народу ходит?. Приходите сюда сегодня в полночь и посмотрите". Он так и сделал.
Как всегда, в Пасхальную ночь народу было столько, что все не помещались в церкви. Снаружи у дверей и повсюду в церковной ограде стояли большие толпы. Валентин Парамонович не смог пробиться дальше паперти, но с высоты своего громадного роста он увидел море голов и принял правильное решение. Церковь Космы и Дамиана осталась за верующими, а Бардышев, Дудко и иже с ними вели агитацию за исключение Якунина из партии. Ему пришлось пережить немало неприятных дней, но в конечном итоге Мытищинский райком его оправдал. В то смутное время церковным старостой была Л.М. Евстафьева. Ей и в дальнейшем приходилось отбивать атаки воинствующих безбожников. В частности, защищаться от несуразного проекта, который предлагал местный Совет: устроить в каком-нибудь помещении церкви водокачку, а водонапорный бак водрузить на колокольню.
Лидия Мартыновна отправилась к М.И. Калинину, и случилось маленькое чудо: без предварительной записи она прошла прямо в его кабинет. Он встретил её приветливо и наложил на заявление резолюцию: "Оставить болшевскую церковь Космы и Дамиана в покое".
Реликвии церкви
Особым почитанием пользуется икона св. Бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана с частицей их святых мощей.
При храме действует православный детский сад.
Община храма издаёт "Церковный листок", выходящий два раза в месяц.
Источники:
- сайт hram.info
- Машин. А.И. — М38. Церковь святых Космы и Дамиана в Болшево. История храма и его святынь. Священнослужители и миряне в Болшево. — М. Диалог культур, 2009.
