Начиная с 1993 г. и заканчивая 2005 г. все археологические раскопки в городе Королев Московской области проходили благодаря его инициативе и стараниям.
Б.Я. Ежову безраздельно принадлежит честь открытия Максимковского селища.
Также он является автором гипотезы о том, что начало древнерусского волока на р. Клязьме находилось на месте Болшевского селища–3.
Юность
Родился в семье лесничего, в г. Иванове.
Школу окончил в г. Кунгуре (Пермская область), в 1948 г. Затем учился в политехнических институтах в Горьком и Ленинграде (ныне соответственно в Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге), а позже — в Москве, в Военной инженерной артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского, где в 1954 г. завершил высшее образование, получив специальность инженера-механика по ракетам на жидком топливе.
Служба в армии
По окончании академии служил в одной из ракетных частей в Новгородской области. В 1956 г. переведён в посёлок Болшево, в НИИ–4. Здесь работал сначала младшим, потом старшим научным сотрудником; занимался расчётами и испытаниями на прочность баллистических ракет на жидком топливе.
Дослужился до звания майора, однако в 1972 г. его карьера была завершена. Неизвестно теперь, что стало формальным поводом, но причиной, по свидетельству самого Бориса Ежова, было чтение им книги А.И. Солженицына, полученной от товарища всего на одну ночь. Произведения писателя, и даже упоминание его имени, были в то время под строжайшим запретом. На следующий же день Б.Я. Ежов был вызван в соответствующие органы, где ему сообщили: "Есть сведения, что у Вас была книга Солженицына. Что Вы можете сказать на это?". Ежов не стал отпираться, и участь его была предрешена — он вышел в отставку.
Краеведение
Его знания и опыт оказались востребованными в московском Научно-исследовательском и проектном институте (МНИИПИ) СПУ Министерства приборостроения, где он получил должность старшего научного сотрудника и приступил к работе по теме "Дистанционное зондирование поверхности Земли с искусственных спутников Земли в интересах народного хозяйства", а также занялся исследованиями и разработками автоматизированных систем управления аэропортов и железнодорожных сортировочных станций.
В 1977 г., окончив Московские зональные курсы экскурсоводов, стал внештатным экскурсоводом автобусного отдела Московского городского бюро путешествий и экскурсий. Проводил автобусные экскурсии в Ярославль, Ростов Великий, Вологду, Переславль-Залесский и другие древние города.
В 1985 г. перешёл на работу в Калининградское городское бюро путешествий и экскурсий. Опыт, полученный здесь и в Московском бюро, пригодился Борису Ежову и позднее, когда в 1990–е гг., уже будучи научным сотрудником городского Историко-краеведческого музея, он выступил организатором бесплатных пешеходных и велосипедных краеведческих экскурсий.
Занялся краеведением, вероятно, ещё в 1970–е гг., и на этом поприще верой и правдой служил обществу города Королёва (прежде — Калининграда Московской области) до последних лет своей жизни.
В 1984–1985 гг., в составе организационной группы по празднованию 400-летия Болшева, Борис Ежов подготовил выставку "Старое Болшево". Краеведами (Е.И. Гундаевой, С.П. Чуйко, С.Б. Мержановым и др.) было собрано более 500 экспонатов; коллекция включала в себя:
- документы,
- старинную одежду,
- орудия сельскохозяйственного труда,
- фрагменты декора зданий (резные наличники, причелины, подзоры) и пр.
Краеведческий музей
После проведения праздничных мероприятий заведующая отделом культуры Калининградского горисполкома Л.В. Охрименко издала постановление о создании Калининградского краеведческого музея на общественных началах и директором этого музея был назначен Борис Яковлевич Ежов.
Поначалу коллекция выставки размещалась в доме рядом со Спасо-Преображенской церковью в Болшеве; затем, уже в статусе музейного собрания, переместилась в школу №3 (ул. Мичурина), где за год краеведы смогли систематизировать экспонаты и составить описи.
Последним местом пребывания Общественного музея стал детский клуб "Орлёнок" в Болшево–1 (сейчас мкр. Юбилейный г. Королёва).
В 1992 г., когда было принято решение о создании городского Историко-краеведческого музея (ИКМ), собранные экспонаты составили основу этнографического отдела ИКМ. С этого же года Борис Ежов стал научным сотрудником нового музея, и в дальнейшем участвовал:
- в создании экспозиции по истории города,
- в археологических раскопках,
- в сборе и изучении музейных экспонатов,
- а также в подготовке сменных тематических и художественных выставок.
Археологические открытия
Летом 1991 г. Борис Ежов — частью по наитию, частью благодаря логическим рассуждениям — пришёл к предположению о том, что на правом берегу Клязьмы близ бывшей деревни Максимково (в черте г. Королёва) могло находиться древнее поселение.
По его инициативе, 6 сентября 1992 г. директор Мытищинского историко-художественного музея, археолог А.Г. Каменский обследовал это место. Большое число находок древней керамики показало, что обнаружено поселение дьяковской археологической культуры.
Дальнейшее изучение найденных изделий (в 1993 г. раскопки велись совместной археологической экспедицией Сергиево-Посадского Государственного историко-художественного музея-заповедника и Калининградского ИКМ) позволило уточнить хронологию селища и отнести его к V–VII вв. до н.э., т.е. к раннему железному веку.
Прежде считалось, что территория современного г. Королёва была освоена в XI–XII вв. н.э. славянами-вятичами. Открытие Максимковского селища дало возможность отодвинуть начало истории края примерно на полторы тысячи лет в глубь времён и доказать, что здесь жило коренное население края, этнически представлявшее собой финноязычные племена.
В сентябре 1994 г. вновь были проведены раскопки, в ходе которых вскрылась площадка, где размещалось жилище человека (очаг обнаружили год назад). Экспедиция нашла также женское бронзовое украшение (умбоновидную подвеску), изделия из кости (наконечники стрел, иглы, скрёбла), небольшое количество изделий из железа и много осколков керамики. Археологи Сергиево-Посадского музея-заповедника реконструировали два глиняных сосуда и передали их для экспонирования в Калининградский Историко-краеведческий музей.
Борис Ежов не только лично принимал участие в археологических экспедициях, но и привлекал к раскопкам учеников местных школ и училищ, давая объявления в газетах и напрямую обращаясь к директорам учебных заведений с просьбой о помощи. Отчёты об исследованиях он публиковал в прессе.
Борьба за сохранение памятников
В том же 1991 г., Ежов, как мог, боролся за сохранение другого археологического памятника — последней оставшейся трети Болшевского городища.
Первая треть Болшевского городища погибла в начале 1960–х гг. при постройке четырёх девятиэтажных домов (тогда же снесли деревянный дом, в котором жил знаменитый художник В.Д. Поленов), а вторую треть уничтожили при возведении нового здания школы и двух пятиэтажек.
Протесты краеведов и историков помогли остановить новое строительство на месте оставшейся части городища, но деградация комплекса продолжалась.
Борис Ежов с помощью печати просил остановить работу землеройного снаряда на Клязьме, который в конце 1970–х гг. был привезён сюда для расширения русла реки и превращения прилегающей долины от Болшева до Буркова в зону отдыха. В этом месте, в соответствии с действовавшим тогда Генпланом г. Калининграда, предполагалось создать гидропарк, что изменило бы уникальный ландшафт до неузнаваемости.
Выступая со страниц местных газет, Ежов напрасно обвинял в бездействии прежнего главного архитектора города С.А. Закладного, который сам был против и гидропарка, и зоны отдыха, но, будучи чиновником, не мог отменить проект, принятый по Генплану ещё до его заступления на эту должность.
К 1991 г. провели корректировку Генплана города, и от идеи гидропарка отказались, но землеройный снаряд продолжал работу в реке — по словам Ежова, "под предлогом очистки дна".
Главным требованием краеведа и общественного деятеля было: "Объявить берег реки Клязьмы от Болшева до Буркова природно-историческим заповедником, безусловно запретив дальнейшее строительство многоэтажных домов в его охранной зоне" (Ежов Б.Я. Болшевское городище//Калининградская правда: 25 июня 1991 г.). Этот призыв не был услышан: понятие "природно-исторический заповедник" по отношению к этому ландшафту не вошло в официальные документы.
В 1998 г. Б.Я. Ежов находился в числе активистов, обратившихся через газету "Калининградская правда" (рубрика "Былое и думы") к городским властям с просьбой о защите дома Ценкера (микрорайон Первомайский, ул. Советская, д. 11): "Дом Ценкера — памятник архитектуры областного значения, единственный сохранившийся на том момент на территории города особняк конца XIX в. в стиле "модерн", подобные архитектурные памятники в Московской области крайне редки.
Сегодня это здание утеряно в результате пожара в ночь на 21 июля 2008 г. До пожара дом находился в аварийном состоянии и требовал срочной реставрации. Отсутствие хозяина дома (дом не был принят на баланс МП ЖКХ) и, как следствие, отсутствие охранного договора на памятник, привели к его полной утрате. <...> Администрация города Королёва в течение нескольких лет оставляла воззвания краеведов без внимания; дом Ценкера, использовавшийся под жильё, со временем расселили, но так и не поставили на охрану, и памятник архитектуры сгорел.
Болшевское селище–3
В конце 1990-х гг. Бориса Ежова, по-видимому, не покидала идея провести комплексное археологическое обследование территории г. Королёва, и в 2000 г. он добился, чтобы подобный заказ поступил от городского Комитета по культуре в Институт археологии РАН.
Московская областная средневековая экспедиция сектора археологии Москвы, занявшаяся этой работой совместно с Историко-краеведческим музеем, при подготовке к обследованию территории г. Королёва не только изучила научные материалы по теме, но и проанализировала краеведческие статьи Ежова (по мнению археолога Сергея Заремовича Чернова, возглавившего экспедицию, статьи эти оказались очень серьёзным подспорьем специалистам).
1 мая 2000 г. С.З. Чернов, И.В. Волков (археологи), В.В. Петров (геодезист) и Б.Я. Ежов начали изучение мест, в которых находились или могли находиться древние поселения и захоронения XII–XIII, XIV–XVII вв.
Окончив работу, экспедиция выявила 18 памятников археологии и 5 зон, ожидающих детального археологического исследования; итоговым документом стал отчёт, к которому прилагалась схема расположения памятников в городе Королёве.
Для Ежова, несомненно, самым важным результатом экспедиции 2000 г. являлось обнаружение 3-го Болшевского селища, расположенного на низменном правом берегу Клязьмы, к северу от Колхозной площади.
Венчик древнерусского сосуда, найденный Волковым среди десятков осколков поздней керамики, показал, что много веков назад здесь могло существовать поселение. Памятник включили в карту, и Чернов посчитал, что пока на этом можно остановиться. Ежов, напротив, требовал продолжения раскопок. Видя занятость Чернова, он пригласил другого специалиста — археолога В.Ю. Дукельского, и вместе они заложили шурф на возвышенном участке Болшевского селища–3.
Такая настойчивость Бориса Ежова объяснялась тем, что он впервые приблизился к своей заветной цели — открытию Клязьминско-Яузского волока, который, как он был глубоко убеждён, находился именно в этом месте.
В течение многих лет он горячо защищал гипотезу о существовании пути, по которому в XII в. древнерусские суда волоком перетаскивали из Клязьмы в Яузу.
Краевед вступал в полемику со своими оппонентами, приводя как доказательство ссылки из трудов И.Е. Забелина, В.О. Ключевского и С.Б. Веселовского. Однако знаменитые историки указывали другое место окончания (или начала) волока — у Болшевского городища. Сам же Борис Ежов был убеждён, что искать волок нужно у Шапкина моста на Колхозной пл., где поляна просторная и ровная, подъём от реки не превышает 15–ти градусов и есть удобные подходы и подъезды.
Ещё одним фактом в пользу этой версии, считал Ежов, служит топонимия: напротив поляны раньше находилась дер. Баскаки.
Во время татаро-монгольского ига там могла располагаться резиденция наместника (баскака) ордынского хана с целью учёта населения и сбора дани, а такие места, как известно, образовывались на пересечении водных и сухопутных путей. Чтобы разобраться в том, что за поселение существовало на месте селища Болшево–3, необходимо было продолжить исследования.
Участок памятника, который изучали Ежов и Дукельский, оказался одним из редких мест, где сохранились непотревоженные культурные слои древнерусского времени (впоследствии, когда древнее ядро поселения нашли, выяснилось, что Ежов ошибся всего на 10 метров).
Зимой 2000–2001 г. Борис Ежов приезжал в Москву к С.З. Чернову; показывал найденную им и Дукельским древнюю керамику и металл, обнаруженный рядом, у подножия Шапкина моста; убеждал, что именно от Болшевского селища–3 начинался Клязьминско-Яузский волок XII в.; просил поторопиться с дальнейшим исследованием, боясь, что участок могут застроить, несмотря на то, что в феврале 2001 г. Болшевское селище–3 вместе с 17–ю другими памятниками археологии было признано охраняемым законом и внесено в Генплан города Королёва.
Летом 2001 г. экспедиция Чернова вела раскопки в бывшем селе Мытищи, предназначенном Автодором к сносу. Село Мытищи находилось на противоположном конце предполагаемого древнего волока, и Борис Ежов живо интересовался результатами работ. К сожалению, зона сноса, где шло археологическое исследование, содержала лишь культурные слои XVII–XVIII вв. Ежов почти негодовал, считая, что копать надо в другом месте — у впадения ручья в Яузу.
В 2003 г. краевед смог убедить Комитет по культуре г. Королёва выделить небольшие средства на проведение новых исследований на 3–ем Болшевском селище. Под руководством С.З. Чернова было заложено 5 шурфов в прибрежной части памятника у Клязьмы. Это позволило определить площадь поселения в 0,5–0,8 га.
Тогда же в одном из шурфов были обнаружены фрагменты текстильной керамики — находки, доказывающие, что в конце бронзового или начале раннего железного века эта территория посещалась людьми. Таким образом, 3–е Болшевское селище оказалось самым древним на территории современного г. Королёва.
Раскопки 2003 г. велись всего неделю; было обследовано не более 2% площади памятника. В то же время под влиянием целого ряда чисто археологических аргументов становилось всё яснее, что Клязьминско-Яузский волок — историческая реальность (Чернов С.З. Археологические памятники Болшева на Клязьме и Яузский волок// Культура средневековой Москвы. Исторические ландшафты.Т. 1. — М., 2004. — С. 228–277).
Борис Ежов, беспокоясь о возможной застройке Болшевского селища–3, обратился к руководителю территориально-структурного подразделения Болшево В.П. Нестерене в надежде, что тот поможет найти владельца участка. Поиски не увенчались успехом: на все запросы чиновник отвечал, что найти собственника не удалось. Не имея возможности продолжать изучение памятника, Ежов всё же следил, не начнётся ли на Колхозной пл. стройка.
В 2004 г. он забил тревогу: участок селища был куплен неизвестным лицом с целью застройки и огорожен высоким забором.
Весной 2005 г. строительная фирма "Славяне", которой владелец участка (им оказался тот самый В.П. Нестереня — к тому времени уже бывший руководитель ТСП Болшево) продал селище, выкопала котлован для возведения элитного жилья — малоэтажных таунхаусов. В результате вся дальняя от реки и приближенная к улице часть культурного слоя была разрушена на площади 900 кв. м. Это выяснилось уже летом, когда расследованием произошедшего занялась Московская областная прокуратура.
27 сентября 2005 г. на месте стройки состоялось совещание с участием всех заинтересованных сторон — владельца земли, инвестора, застройщика, подрядчика, а также С.З. Чернова, М.В. Черезовой и Б.Я. Ежова. Была достигнута договорённость о проведении раскопок за счёт застройщика (фирмы "Славяне"). Однако процедура оформления соответствующего документа затянулась до глубокой осени.
Исследование селища возобновилось лишь в ноябре 2005 г.; несмотря на небольшой объём проведённых работ, тогда были найдены превосходный литой крест XV в. с изображением мученика Никиты — гонителя бесов, медное пуло (монета) 1489–1490 гг., керамика XIV–XV вв. и более раннего времени. Стало ясно, что к XIV–XV вв. это было не отдельное поселение, но подольная часть большого торгово-ремесленного села.
Летом 2006 г. исследование продолжилось. Оно велось уже масштабно, с развёртыванием камеральной лаборатории, — правда, на южной периферии селища (там, где по проекту должны были возвести здание).
Борис Ежов почти постоянно присутствовал на месте раскопок и, несмотря на то, что был уже далеко не молод, принимал в них самое деятельное участие. Выводы археологов о торгово-ремесленном характере поселения подтвердила находка дирхема хана Джанибека 1330–х гг., обрезанного под вес русской полуденги времён великого князя Василия I.
К древнерусскому времени относились также стеклянный ложновитой браслет и шиферное овручское пряслице, керамика с многорядной волной и некоторые другие предметы. Всё было тщательно обработано и зафиксировано.
Находки позволяли предположить, что древнерусское поселение существовало на этом месте и в более раннее время. Однако цельных комплексов древнерусского периода тогда обнаружить не удалось, и этот факт давал археологам повод для некоторого скептицизма. Ежов же был убежден: найдено начало Клязьминско-Яузского волока.
К концу полевого сезона ситуация складывалась следующим образом: культурный слой в зоне фундаментного котлована был полностью уничтожен. Охранный статус сохранившейся его части, располагавшейся в центре памятника, ближе к реке, закреплялся принятым строительным проектом.
Министерство культуры Московской области, в конце концов, дало разрешение на возведение таунхаусов, а у Б.Я. Ежова, терявшего здоровье, отстаивать памятник археологии уже не было сил. Экспедиция в 2006 г. завершила работы, так и не выяснив до конца характер селища.
Клязьминско-Яузский волок был открыт С.З. Черновым и И.В. Волковым в 2007 г., когда из-за технических условий строители вынуждены были отодвинуть стройку на 4 м. Не желая вторично иметь дело с прокуратурой, фирма "Славяне" пригласила археологов снова исследовать место; был заложен 300–метровый раскоп, который обнажил сердцевину древнего поселения.
Б.Я. Ежов, по состоянию здоровья, уже не мог участвовать в полевых работах. Однако он собрал большую группу из жителей г. Королёва (в основном — старшеклассников), которые выразили желание помочь при раскопках. И.В. Волков, непосредственный руководитель отряда экспедиции ИА РАН, исследовавшего Болшевское селище, с той же целью пригласил группу студентов-историков, с которыми он не один год работал на других памятниках.
В итоге, более шестидесяти человек в течение месяца просеивали каждую крупицу культурного слоя. Наконец, в центре раскопа, в 10–ти метрах от первого шурфа Бориса Яковлевича Ежова, были обнаружены остатки древнейшего русского поселения — углублённая часть постройки, в которой нашлись калачевидное кресало с язычком и "крылатый" псалий от удил III типа XI в., а, кроме того, лепная славянская керамика "ладожского" типа и раннекруговая посуда, имевшие системные аналогии с известными ранее комплексами 1030–1070 гг.
Следующий период жизни поселения был представлен керамикой первой половины XII в. и литой билоновой поясной накладкой с выпуклым сердцевидным центром, являвшейся частью декора пояса профессионального воина. О присутствии на усадьбе воинов свидетельствовала и находка наконечника бронебойной ромбовидной стрелы, датирующегося XI–XIV вв., а также ряд других предметов. (Чернов С.З., Волков И.В. Болшево–3 и особенности древнерусской колонизации севера Московского края в XI веке// Великий Новгород и средневековая Русь. Сборник статей к 80–летию академика В.Л. Янина. — М., 2009. — С. 546–572).
Так было доказано, что селище Болшево–3 не просто возникло в начале волокового пути с Клязьмы на Яузу и далее Москву-реку, но и выполняло здесь военно-торговые функции не позднее второй четверти XI в., то есть в эпоху Ярослава Мудрого, когда на Боровицком холме московского Кремля ещё шумел лес.
Величайшая заслуга Б.Я. Ежова состоит в том, что он первым оценил значение 3–его Болшевского селища, и честь открытия русского волока XI в. на Клязьме принадлежит, прежде всего, ему.
Не будучи ни профессиональным историком, ни профессиональным археологом, он обладал интуицией, без которой невозможно ни одно серьёзное научное достижение. Бессребреник, не имевший никаких званий и наград, лишённый тщеславия, Ежов был преданным служителем культуры.
Журналистская деятельность
Его журналистскую деятельность нельзя отделить от краеведческой и общественной.
Неутомимый энтузиаст, к тому же легко сходившийся с людьми, он окружил себя коллегами-краеведами разных профессий (среди них были филологи, географы, биологи, экологи, архитекторы и др.), что привело к систематизации краеведческой информации.
С 1987 по 1994 гг. Борис Ежов являлся активным членом общественной редакции при газете "Калининградская правда", выпускавшей рубрику "Наше наследие". Каждый месяц краеведы собирались, чтобы обсудить план наполнения тематических страниц. Публиковавшиеся статьи были точными, т.е. основанными на реальных фактах, подтверждённых документами.
В газете за рубрику отвечала Л.В. Китаева, заведующая отделом писем (позже её сменила Н.А. Переяслова), а привлечением новых людей занимался Б.Я. Ежов. Он приглашал не только местных краеведов, но и коллег из Москвы, Мытищ, Мамонтовки, Пушкино и т.д.
В 1997 г. он ксерокопировал свои краеведческие статьи, ещё не потерявшие актуальность, и сшил их, сделав, таким образом, единый сборник "Молодой город на древней земле". Тираж был крайне мал, но эту книгу Ежов подарил каждой городской библиотеке. Впоследствии он являлся одним из авторов рубрики "Былое и думы" (в газете "Калининградская правда"); печатался и вне её.
Писал он на различные темы, но особенный интерес представляют сейчас его материалы о топонимах города, об истории городских улиц, об археологических находках и некоторые другие.
Главная ценность его статей заключается в том, что в них сведена воедино разрозненная информация о том или ином предмете, взятая из различных источников и при этом органично сочетающаяся с его собственными изысканиями и мыслями.
Много потрудился он и на ниве просвещения в годы работы в Историко-краеведческом музее (с 1992 по 2008 гг.), пролагая экскурсионные маршруты по территории г. Королёва и проводя доступные экскурсии для детей и взрослых.
Его мечтой в начале 2000–х гг. было создание своеобразного экскурсионного "золотого кольца" вокруг города, включающего достопримечательности Ивантеевки, Щёлкова, северо-востока Москвы и т.д., поскольку интересовался он не только собственно городской историей, но и историей окрестностей. Эта его идея до конца не осуществилась.
Дополнительная информация
См. также:
